Тема деградации музыкальной культуры, как может показаться, не принадлежит к числу столь уж болезненных и тревожных. Привычно уже считать, что «в наше сложное время» и без того много проблем. Нам же эта тема кажется тем более тревожной, что, видимо, мало кого тревожит. В число первоочередных национальных проектов повышение музыкальной культуры не входит, и даже реформа образования, в рамках которой можно было бы ставить и решать в частности и такую задачу, имеет несколько другие приоритеты. И всё-таки мы позволим себе эту тему поднять. То, что произошло с музыкальной культурой русских людей в 20 веке можно назвать катастрофическим падением. Некоторые виды и жанры искусства, некоторые формы эстетического образования и воспитания при советской власти развивались вполне динамично. При всем идеологическом прессинге литература в Советской России не погибла, хотя и понесла большие потери. Статус «самой читающей страны в мире» показывает, что и народ был приобщен к этой форме культуры. Что уж говорить о кино, которое «из всех искусств» было провозглашено «для нас важнейшим»! Меньше повезло изобразительному искусству, но и оно – поскольку могло работать на идеологию – не было забыто.
Однако даже названные выше и весьма успешные виды искусства не сочетались с настоящим художественным образованием и воспитанием. Именно в той мере, в какой речь шла об искусстве, а не о идеологической работе, в школе оно не культивировалось. Самое же «изящное» из всех искусств, самое далекое по своей сути от любых идеологических задач – музыка – оставалось вообще фактически за бортом «парохода современности». Та вакханалия примитива и пошлой безвкусицы, которую представляет собой российский «музыкальный» шоу-бизнес, напрямую связана с музыкальной дикостью нашего народа. Даже при том, что эта дикость есть, скорее, его беда, а не вина, – всё равно ситуация нетерпимая и стыдная. Музыкальный вкус необходимо воспитывать, и такое воспитание должно быть государственной политикой.
Прежде всего, конечно, необходимо приобщение к мировой музыкальной культуре в рамках программы общеобразовательных школ. Задача при этом должна состоять не в сообщении учащимся азов музыкальных знаний: на какой линейке и как рисуется скрипичный ключ, как называются семь нот, и что мажор это весело, а минор это грустно, – речь должна идти в первую очередь о формировании зачатков музыкальной культуры. Если даже школьники будут просто слушать на уроках хорошую музыку, – это будет огромный шаг вперед. Сломать стереотип, что хорошая музыка это скучно, показать детям настоящую красоту музыки, – решение этой задачи уже будет означать, что люди получат мощное противоядие от антихудожественного безобразия.
И во-вторых, необходимо личное усилие каждого человека, прежде всего, того, который желает относить себя к интеллигенции, – усилие, направленное на музыкальное «окультуривание» своей души. Необходимо ясно понять, что ни о какой интеллигентности речь идти не может в том случае, когда человек не умеет и не любит слушать музыку. Необходимо отбросить различные отговорки и самооправдания касательно того, что раз «не дал мне Бог» музыкальной одаренности, то значит имею полное право игнорировать высокую музыкальную культуру. Неприличным должно быть признание в том, что не понимаешь и не хочешь понимать музыку, как неприлично, вообще-то, демонстрировать безграмотность языка и признаваться, что правильно говорить и писать не только не умеешь, но и смысла не видишь. Именно в наше время, когда не только музыкальная, но и языковая безграмотность делается уже «нормой» жизни, необходимо ясно видеть настоящую норму и стремиться к ней.
Недаром мы поставили рядом культуру языка и музыкальную культуру. Если первое есть по существу своему культура мысли, мера развитости, ясности, точности и гибкости мышления, то второе есть показатель культуры чувств. К развитию и воспитанию чувств имеет отношение, конечно, всякое искусство, но музыка даже в ряду других искусств занимает особое место. Только на первый и предельно поверхностный взгляд музыка обращается к слуху человека, на самом же деле, как никакое другое искусство, она обращена преимущественно к внутреннему чувству, напрямую, насколько вообще это возможно, к душе. Такая обращенность есть, конечно, свойство всякого настоящего искусства, но музыка, в силу особого своего художественного языка, не оставляет практически ничего внешним чувствам. Музыкальный образ предельно бесплотен, он целиком располагается в пространстве внутреннего чувства. Все виды искусств имеют более или менее зримый облик, могут быть более или менее удачно описаны словом, единственный же способ говорить о музыке заключается в том, чтобы написать о ней музыку (Ю. Ханин). Всякий иной вид искусства в большей или меньшей степени выражает какие-то мысли, несет какие-то идеи, говорит что-то о внешнем мире, музыка занимается только жизнью души, ей дает воспитание и образование, то есть питание и образ. Такое облагораживание души само собой не происходит, а требует настойчивых усилий, преподавания музыки как обязательной дисциплины.
Есть и ещё не менее значимая нравственная культура, выражающая степень развитости и воспитанности воли… Однако из всех культур современным миром безоговорочно признается, кажется, только культура физическая, – в широком смысле и во всех видах: бодибилдинг и шейпинг, салоны красоты и конкурсы её же, пластические операции, диеты и гимнастики, борьба с перхотью и кариесом, – кому уж что доступно.